Обвинение предъявлено Гурову [Сборник] - Николай Иванович Леонов

– А смысл?

– Ну да. Значит, представляться мне не нужно. А коллегу моего вы знаете?

– Знаю, Крячко Станислав Васильевич. Мы познакомились, когда он меня оформлял.

– Специалисты взяли у вас отпечатки и анализы для исследования ДНК?

– Да, взяли, только к чему? Мы с вами хорошо знаем, что от этого нападения мне не отвертеться, что и говорить, приняли с поличным. А вот остальные эпизоды вы ни за что не докажете.

– Докажем! – уверенно произнес Гуров и разложил на столе перед Татьяной прижизненные фотографии девушек. – Только это не эпизоды, а молодые, симпатичные девушки, у которых были имена. Вы отняли у них жизнь.

– Персонификация жертв вам не поможет. Вы ведь прекрасно понимаете, что на социопатов этот прием не действует.

– А вы социопат?

– Однозначно. Я давно разучилась чувствовать и сопереживать. Предупреждая ваш следующий вопрос, скажу, что я изучила эту тему вдоль и поперек, пыталась хоть как-нибудь разобраться в себе.

– Ладно, мы еще вернемся к этому вопросу. А сейчас давайте обсудим доказательную базу. Не стану спорить, вы были очень осторожны и следов, а также пальчиков нигде не оставили. Отпечатки на бумажных сердечках, которые вы оставляли под дверью квартиры Валерии, конечно, не в счет. Ведь это лишь косвенная улика.

– Именно. Кроме того, у вас и свидетелей нет, – сказала Татьяна и усмехнулась.

– Ошибаетесь, свидетелей мы нашли. В одном из клубов вас видели друзья убитой девушки. Мы докажем, что там вы собирали сведения о будущей жертве. Возле ее дома была женщина с маленькой собачкой. Она опознает вас, несмотря на то что был поздний вечер и плохая видимость. Не сомневайтесь в этом. Ваш работодатель Валерия Яблонская даст показания о том, что однажды не обнаружила вас в номере, когда вы были в Питере. Так что свидетели уже есть, и будут новые. Тем более что мы уже знаем, как вы передвигаетесь. Мы исследуем ваш телефон, обратимся в службы такси разных городов, найдем водителей и операторов, докажем, что в конкретное время вы находились в таких-то местах. Кроме того, не стоит забывать о современной криминалистике. На телах женщин, убитых вами, найдены частички эпидермиса. Тест ДНК докажет, что они оставлены вами. Просто раньше нам не с чем было сравнивать. Теперь у вас взят биоматериал для исследований.

– Ладно, я признаюсь в убийствах, но сотрудничать с вами не стану. Вам надо, вы и доказывайте.

– Откровенно говоря, это успеется. Сегодня я хотел поговорить с вами не об этом.

– Что же тогда вас интересует? – с усмешкой поинтересовалась женщина.

– Что с вами случилось, Татьяна? Много лет назад, дождливой осенью, когда вы были подростком?

– Как вы узнали про осень и про дождь? – после продолжительной паузы с хрипотцой спросила она.

– Догадался. В нашей местности дыхание осени чувствуется примерно с середины лета. А дождь… сначала я думал, что вы выбираете дождливые ночи, чтобы случайных прохожих и потенциальных свидетелей было как можно меньше. Но потом понял, что сюда вплелись и личные переживания. Расскажите мне все. На ваше положение это уже никак не повлияет, но я попытаюсь понять вас.

– Доводилось ли вам когда-нибудь слышать, что зло порождает новое зло? – спросила она и криво усмехнулась. – Перед вами сейчас как раз такое порождение зла. Тот случай можно было бы назвать хрестоматийным, если бы он не был столь диким. Мне было пятнадцать, я была веселой, живой, доверчивой и беспечной. Моя мать работала судьей, пользовалась уважением коллег и славилась своей принципиальностью. Однажды меня похитили, чтобы оказать давление на суд. Слушалось дело какой-то нашумевшей банды. Я об этом не знала и вообще ни о чем таком не подозревала. Мать никогда не посвящала меня в детали своей работы. Она предупреждала меня, что нужно быть осторожной. Родители всегда говорят это детям. Но, как правило, они их стращают чужими дядями. Никто никогда не скажет, что опасаться в первую очередь нужно того человека, которого ты считаешь близким, своим и безопасным.

– В вашем похищении участвовал кто-то из знакомых?

Татьяна криво усмехнулась.

– Да, участвовал. Наверное, ему заплатили или запугали, или то и другое. В нашем классе был парень, который, кажется, мне очень нравился. Сейчас я не слишком уверена в этом, потому что с тех пор не вспоминала про такое чувство. Он пригласил меня к себе домой, посмотреть щеночков, которые неделю назад родились у его собаки. Я, дурында такая, никого не предупредила и пошла. Была совершенно спокойна и непростительно беспечна. Собиралась заскочить в гости лишь на часок, и сразу домой. Знаете, был такой яркий осенний день с опадающей листвой, окрашенной в желтые, золотистые, оливковые, иногда багряно-красные тона. Красиво, наверное. После обеда пошел мелкий дождик, и небо заволокло тучами. Но это не испортило ни день, ни настроение. Мы шлепали по лужам и болтали о разной ерунде. Парнишка жил на третьем этаже. В его квартире нас уже поджидали. Я даже пикнуть не успела, как оказалась оглушенной, связанной, с кляпом во рту, на большой кровати. – Она опустила голову и замолчала.

Гуров налил воды в стакан и подал молодой женщине.

– Спасибо. – Татьяна сделала пару глотков, поставила стакан на стол и продолжила: – С тех пор я ненавижу осень. Мне в это время всегда хочется умереть или кого-то убить. Тогда мне тоже хотелось умереть, но даже потерять сознание не всегда получалось. Меня насиловали на той кровати до поздней ночи, потом завернули в одеяло как тюк и куда-то перевезли. Это оказался загородный дом или дача, довольно запущенное строение. Мать не пошла на уступки, взяла самоотвод. Правоохранительные органы начали поиски заложницы и нашли. Кстати, люди зря ругают нашу милицию. – Она усмехнулась, впрочем, совсем не радостно, а скорее горько. – Похитителей моих рядом со мной уже не было. Они к тому времени сбежали, но продержали меня в плену несколько дней и все это время развлекались так, как подсказывала им их фантазия, а она была богатой, что и говорить.

– Их так и не поймали?

– Нет. К счастью или сожалению.

– Почему к счастью? – не выдержал и вмешался в разговор Стас.

– Я ничего не знаю об их дальнейшей судьбе. Это позволяет мне фантазировать, считать, что они сдохли где-нибудь в канаве или гниют в безымянной могиле. Если бы их арестовали, то мне пришлось бы снова посмотреть в эти лица, давать показания с подробностями, в дополнение к тому аду, который я пережила, испытывать все новые и новые унижения. Согласитесь, это было бы слишком. – Татьяна снова усмехнулась.

– Я так понимаю, об